Как зарождается наша сексуальность?

Как зарождается наша сексуальность?
В какой момент человек начинает ощуща ть в себе стремление не просто теребить письку, потому что это приятно, а представлять себе в этот момент что-то совершенно определённое, связанное с ним лично – то, что накладывает потом отпечаток на всю дальнейшую сексуальную жизнь?

Конечно, психологи всех мастей давным-давно отослали нас в мир детства (дядюшка Зигмунд, привет!).
Но вот вопрос: как же так? Одни и те же обстоятельства вызывают в разных маленьких человечках абсолютно разную реакцию…

Вот телевизор. И «раскрученная» популярная передача. Пристраивается «в хорошие руки» ребёночек из детского дома. Девочка. Крупным планом показывают: девочка плетёт себе косички… А вот она же старательно исполняет перед камерой что-то из художественной самодеятельности…
И вдруг вопрос:
- Кем ты хочешь быть?
И ответ (не задумываясь):
- Медсестрой!
Провокационный вопрос:
- А почему?
И чудный, наивный, восхитительный по своей страстной, глубокой убеждённости, ответ:
- Я хочу заходить ночью в спальню, включать све! т и всем детишкам делать уколы!. .
)))…
Удачи тебе, маленькая принцесса волшебной страны БДСМ!

Конечно, на этом можно поставить точку. Ясно: растёт Госпожа, и уже неважно, кем на самом деле она станет, водителем трамвая или бизнес-леди.
Другой вопрос - как же остальные девчушки из этой группы, пережившие страшное ночное приключение с элементами садизма взрослых воспитателей и медсестры? Они тоже все сплошь будут позиционировать себя в будущем рабынями и Госпожами?. .
Не факт. Кого-то совсем не зацепит эта история. А кого-то навсегда отвратит от проявления какого бы то ни было насилия над собой, равно как и над кем-нибудь другим…

Ясный, погожий осенний денёк. Переполненный в час пик автобус. Потный, сальный, здоровенный мужик, прижимающий к стеклу маленькую девчушку с пунцовым от стыда и ужаса лицом. Он загораживает свою жертву от равнодушно толкающихся людей, просовывает свою лапу ей под блузку и долго, неспеша, мнёт её едва сформировав шиеся пухлые грудки, тяжело дыша и стараясь не мычать от наслаждения…

Почему девочка не зовёт на помощь? Почему она терпит насилие, затаив дыхание и подавив готовый вырваться крик? Стыдно, что все узнают об этом? Осудят её за то, что встала именно на это место?. .
А может быть, сквозь биение гулко прыгающего в груди сердца она различает другой пульс – пульс наливающейся сладкой тяжести где-то внизу живота? И, прибежав домой и закрывшись (впервые закрывшись!) в ванной, она яростно онанирует, зажмурив глаза и теребя себя за соски?

А её «автобусный» насильник в это время, сопя, лапает дома сквозь тонкие трусики промежность малолетней играющей дочурки, которая абсолютно не реагирует на папкины ласки, давно привыкнув к ним, как к чему-то само собой разумеющемуся…

Раннее летнее утро. Весь лагерь ещё спит. Комната мальчиков наполнена сладкой истомой, предчувствием радостного беззаботного дня и игрой солнечных зайчиков по девственно белым стенам…
Плотно составленные кровати. Рука под простынё! й, дрожа щие от вожделения пальцы, нежно обхватывающие (будто нечаянно, будто во сне!) налившийся в предутренней эрекции бутон лежащего рядом мальчишки… И – о, ужас!. . О, наслаждение!. . Рука этого мальчика, ответно сжимающая и осторожно ласкающая член соседа… Испарина на . . .

лбу… Боязнь открыть глаза, чтобы не встретиться взглядом… Томительная сладкая мука последних секунд перед эякуляцией… Прерывистое дыхание, глубокий последний выдох, когда уже всё равно, слышно тебя или нет!. .

Руки, перепачканные чужой спермой, страх разоблачения от выпачканной простыни, быстрый разворот на бок в ожидании подъёма…
И потом – весь день один из мальчишек кидает воспалённые взгляды на другого, не в силах думать больше ни о ком на свете, а второй, как ни в чём не бывало, ухлёстывает за девчонками…

Почему так происходит, о, мой драгоценный, мой любопытствующий читатель?
Где кроется та грань, за которой наша сексуальность приобретает черты определённости и естественной на правленности дальнейшего выбора?. .