Вольф Мессинг: загадки продолжаются?

60-е годы прошлого века. В СССР ширилась борьба с религиозными предрассудками. Писались статьи, читались лекции. Конечно, в этом потоке пропаганды уделялось внимание «чудесам». И конечно, ученые пытались объяснить, как эти чудеса происходят.

Можно было, безусловно, все объяснить слепой верой: человек верит — и на его глазах происходят чудеса. Не верит — никаких чудес не происходит. Но упрямые факты не давали такой возможности.

Одним из примеров необъянимого был Вольф Мессинг. Он угадывал сложные задания, впадал в каталепсию, в общем — изумлял публику. Пытались объяснить его способности гипнозом, идеомоторикой, но происходящее у всех на глазах все равно не укладывалось в схемы.

Я присутствовал на представлении Вольфа Мессинга. Что очень четко отложилось в памяти — согнувшийся человек держит в своих руках руки зрителя и повторяет: «Думайте, думайте, думайте!» Он ведет его, почти тащит к месту, где спрятали нужный предмет, и в конце концов находит его.

Жизнь Мессинга не была открытой. То, что о нем написано, можно подвергать сомнению вдоль и поперек. Его биографию писали с его же слов. Других источников не было, приходилось верить на слово. И споры о достоверности событий, которые описывал Мессинг, продолжаются. В частности, Александра Нагель пытается опровергнуть утверждение, что Мессинга проверяли Эйнштейн и Фрейд и что при этом они все находились в одном месте.

Во всех источниках повторяется, что родственники Вольфа погибли в Варшавском гетто и в Освенциме. Но я держу в руках книгу, изданную в Аргентине в 1975 году в память о евреях, погибших в городке, в котором родился Мессинг, — Гура Кальвария. Издали ее выходцы из Гура Кальварии, которые уцелели во время Второй мировой войны. А получил я эту книгу из рук племянницы Вольфа Мессинга — Лидии Мессинг.

Лидия Мессинг родилась в 1953 году в Бельгии. Ее отец Беньямин — брат Вольфа Мессинга — бежал из Варшавского гетто к партизанам, пробрался во Францию, потом был в Марокко, вернулся во Францию. Ее мать осталась живой после Освенцима, попала в Бельгию. Там она встретилась с Беньямином.

Некоторое время спустя они оказались в Аргентине, откуда в 1976 году Лидия приехала в Израиль. Она совершенно не говорит по-русски и не понимает русского языка. Занимается она тем, что сейчас называется «винтаж», у нее есть магазинчик, в котором и произошло наше знакомство. Услышав русскую речь, он сказала, что она — племянница Вольфа Мессинга. Ее рассказ был долгим, интересным, хотя я услышал несколько совершенно фантастических деталей. Может быть, события 40-летней давности каким-то образом смешались в голове, что-то оказалось забытым совсем, но в любом случае некоторые факты из ее рассказа представляют интерес.

«В 1966 году (мне тогда было 13 лет) отец мне сказал, что в Москве у него есть брат Вольф и что он хочет познакомиться со мной. Отец объяснил мне, что я поеду в Берлин, Вольф будет ждать меня в Берлине, а оттуда мы полетим в Москву.

Я приехала в Москву летом, было много пуха от тополей. Спросила: «Это ваш снег?» Он сказал, что это «снег лета», но зимой снег тоже есть.

Дом, в котором жил Вольф, — это был отдельный дом. Что я помню — лестница наверх посреди зала. Было два этажа. Дом очень красивый. В каком-то привилегированном районе Москвы. У меня была отдельная комната.

С ним жила или глухая, или немая женщина. Очень красивая. Я не знаю, была ли она ему женой (я была слишком мала для того, чтобы это понять). Она кормила меня завтраком. Мы не разговаривали, она только ставила мне еду, гладила меня. Я не знала ни слова по-русски, с ним разговаривала на идиш. А с домработницей объяснялась знаками, выучила только: «Я хочу кольбас!»

У Вольфа был громадный письменный стол и пишущая машинка. Очень шумная. Помню, что он пил водку. От него узнала, что есть водка с перцем. Для меня это было очень странно, до России я этого не знала. Он мне объяснил, что она еще и острая. Я попробовала. Это я помню. До сегодняшнего дня.

Он ложился спать поздно, вставал рано. Утром делал зарядку. Дома, на улицу не выходил. Утром он всегда был в синем тренировочном костюме с белыми лампасами. Так были одеты все, на всех были одинаковые тренировочные костюмы. Я спрашивала: «Что, в России есть только одна швейная фабрика, и она шьет только один фасон?» Он мне ответил: «Здесь нет моды. Здесь есть только нужда в том, чтобы одеться и не быть голым».

Невозможно быть в контакте с человеком, который все знает, читает мысли. Очень тяжело. Он знал, в какой день я родилась, в какой час. Я сказала ему: «Папа рассказывал мне, что, когда ты сердился на своего отца, ты мог парализовать коров. Они стояли, как статуи, и не давали молока». Он рассмеялся и подтвердил, что это правда.

— Папа говорил мне, что ты немножко «ку-ку». — Нет, но у меня есть сила. — Какая сила? — Сейчас, если я сосредоточусь, вот лист могу перенести оттуда сюда. — Я не верю!

Я видела, как он движением головы поднял лист бумаги в воздух, медленно-медленно перенес его — и лист упал.

Однажды он спросил меня: «Что будем делать на этой неделе?» Я очень любила балет: «Я хочу балет!». Отправились в Большой театр. Он взял обрывки газеты и сказал мне: «Пошли. Сейчас ты подойдешь к кассе с этими клочками. Купишь билеты и получишь сдачу». Я про себя подумала: «Полный дурачок!». Он ответил: «Я не дурачок. У меня есть сила. Кассирша будет уверена, что это деньги, и даст билеты и сдачу».

Подошли к кассе. Вольф дал кассирше обрывки, что-то сказал, и она дала сдачу деньгами и два билета. Я была поражена. Отошли от кассы. Я опять про себя думаю: «Наверное, это фальшивые билеты. Нам не дадут пройти». Он говорит: «Нет, мы войдем. Ты посмотришь балет. Все будет в порядке». Так оно и было — все в порядке.

Однажды я писала домой письмо. Вольф спросил меня, что я пишу: «Не хочу, чтобы твой отец подумал, что я дегенерат». Я сказала: «Нет-нет, я пишу о том, как ты поднял взглядом лист бумаги, и что он упал в трех метрах. Я ему пишу, что если ты о чем-то подумал, то я это делаю, даже если я этого не хочу. Я могу сказать тебе, что я не хочу, а потом, через несколько минут, иду и делаю. Я знаю, что этого делать не хотела, но в любом случае — сделала. Это что-то совершенно неуправляемое. Ты говоришь: „Иди! Вставай!“ — и я несу какую-то мелочь».

Я стеснялась есть в одиночку. Он идет, приносит что-нибудь, ставит на стол. Я говорю, что не хочу есть. И вдруг начинаю есть. Я же сказала, что я не хочу. А он говорит, что все в порядке, продолжай есть. Я точно знала, что не хочу. И вдруг я ем? Я даже злилась на себя. Я писала отцу: «Папа, я не тупая. Но я не понимаю, как он это делает».

Лидия гостила в Москве 9 месяцев. Нет никаких других свидетельств ее пребывания в Москве, кроме этого рассказа. И, если бы не фотография из книги, не список погибших родных Вольфа, можно было бы посчитать, что это вольное сочинение или мистификация.

Других источников информации о племяннице Мессинга пока нет. Действительно, у Вольфа были родственники в Аргентине? И, если да, кому было выгодно оставить его сиротой?

Загадки продолжаются?!

P. S. Нет сомнений в том, что в архивах КГБ хранится огромное количество информации о Вольфе Мессинге.

Когда откроют его папки — когда время сотрет имя Мессинга из памяти людей?